Здесь – красота горячего металла

Профессия: Человек с фамилией Чугунов самой судьбой назначен был стать металлургом
 
Когда мы наблюдали за процессом плавки в медеплавильном цехе КМЭЗ, на память невольно пришли слова из песни: в мире нет прекрасней красоты, чем красота горячего металла.
 
По европейским стандартам
Вслед за Сергеем Чугуновым поднимаемся по лестничным переходам на эстакаду. Рука ощущает обжигающий жар, исходящий от перил, обращённых в сторону печи. Она извергает непрерывную оранжевую струю, стремительно стекающую в ковш, а далее – в изложницы. Это большая удача – попасть в цех именно в момент выпуска расплавленного металла.
– Да, – охотно подтверждает Сергей Иванович, – выпуск меди происходит раз в сутки. Остальное время занимают загрузка шихты, сама плавка, окисление, слив шлака. Выход печки – 300 тонн. За час сливается 60 тонн металла.
Но непосредственно перед выходом медной струи, как пенку со стакана кипячёного молока, «сдувают» в чугунные чаны-мульды шлак и прочие вредные примеси. При этом наклон печи при сливе шлака составляет девять градусов, меди – 28.
Оборудование – на уровне европейских стандартов: отражательная печь – немецкой фирмы «МЭРЦ», всё остальное – финское… Ан нет: изложницы – формы, которые заполняются металлом, – наши, причём не завозные, а заводские, отливаемые в кокилях. Перед тем как изложницам принять горячую медь, их, подобно кухонной сковороде, чтобы блин не подгорел, протирают. Но не маслом, а сульфатом бария, дабы будущая «анодина» не кипела, не пригорала.
Изложницы, а их 24, расположены и движутся по разливочному кругу, подобному арене цирка. Сравнение не случайное. Цирковой круг вот уже сотни лет не меняет свой диаметр в 13 метров, а эта «арена» всего на десять сантиметров меньше.
Сергей Чугунов работает здесь с 1979 года. «Горячий стаж» дал ему право с пятидесяти лет заработать пенсию. Но плавильщик на своём посту и в 54 года. А сам пост – это операторская розлива, откуда идёт всё управление процессом.
– Вы видите перед собой два пульта, – объясняет Сергей Иванович, – один направлен на анодосъёмник, толкатели, баки замочки. Второй идёт на ковши, регулирует заполнение изложниц.
Тут необходимо небольшое пояснение. Некоторых читателей может озадачить, например, выражение «баки замочки». Так вот, баки – это нержавеющие ёмкости с водой, куда окунаются с помощью анодосъёмника раскалённые высокой температурой медные листы (заводчане называют их «анодинами»), каждый – весом в 272 килограмма. А «замочки» к дверным замкам отношения не имеют, они – производное от глагола «замочить».
 
Испытание форс-мажором
Столь подробный рассказ про технологию и управление ею дан с одной целью – показать, что процесс настолько автоматизирован, что ничего такого, неподвластного человеку, произойти не может. Стой себе и нажимай на то, что надо нажимать. Ну не будем же брать в расчёт рабочего, который, опустив на лицо плексигласовый щиток, время от времени подскакивал к изложницам и прикладывался к анодам… кувалдой.
Мы переглянулись с Чугуновым.
– Без кувалды никак, – улыбнулся Сергей Иванович, – это он шишки забивает или глину убирает. Всё же остальное – на автомате. Управляй себе кнопками и ни о чём не беспокойся.
И всё-таки я не удержался от вопроса: не случалось ли нештатных ситуаций, когда приходилось мобилизовывать, причем мгновенно, весь свой опыт и проявлять профессиональную реакцию в условиях форс-мажора. Вопрос озвучить не успел, поскольку понял – накаркал!
Ещё никто ничего не успел сообразить, как в операторскую буквально ворвался мастер Евгений Меренков. Слов, которые он произнёс, мы не уловили, но Чугунов с неуловимой скоростью стал перемещать пальцы по пультовым тумблерам. Напарник Чугунова и недавний его ученик Алексей Глазырин опрометью бросились через застывший разливочный круг к пустым изложницам и стали их вручную (покраска-то тоже встала) натирать сульфатом бария.
Виновником переполоха стал… мой коллега с фотоаппаратом! Отыскивая наиболее выгодную точку для съёмки, он локтем нечаянно задел крайнюю, наиболее выступающую кнопку. Под нею надпись – «Аварийная»! Понятное дело, всё кроме печи (иначе её придётся «выворачивать»), разом остановилось. Отключились электроэнергия, гидравлика. Прервалась струя оранжевой меди. Через пару минут манипуляций с кнопками процесс возобновился, и все облегчённо перевели дух: к счастью, наша невольная «диверсия» никакого вреда производству причинить не успела.
 
И плюсом – шестое чувство
– За мои 30 с лишним лет это третий случай, – признался Чугунов, – дважды приходилось самому применять экстренную остановку, когда анодину зажимало или ещё чего. Потом «аварийку» вытаскиваем. Запускаем электроэнергию, гидравлические насосы, выставляем «ноль» (для этого существует так называемая карусель) – и по новой начинаем лить.
Вот и прикиньте: так ли уж размерен и безмятежен рабочий процесс, особенно если он связан с таким своенравным существом, как расплавленный металл. Поэтому я не стал задавать своему собеседнику вопросы насчет того, какими качествами должен обладать человек его профессии. Разумеется, доскональными знаниями производственного процесса, безусловно – опытом. И, как мы убедились, той самой реакцией на непредвиденное. Ну и, само собой (что отличает подлинного мастера!), – неким шестым чувством, позволяющим, как говорится, нутром чуять, ощущать поведение (тут опять напрашивается сравнение с ареной цирка) постоянно укрощаемого зверя с температурой за тысячу градусов.
Кстати, про будущую свою огненную специальность Чугунов когда-то даже не догадывался. Родился в Красноярском крае, в Ширинском районе, в селе Шира. В Кыштыме выучился на токаря. Даже два года проработал по избранной специальности в шестом цехе машиностроительного завода. Затем ушёл в армию, и уже оттуда (видать, «металлургическая» фамилия дала о себе знать!) устроился на медеэлектролитный. И вот уже 33-й год не меняет трудовой «прописки».
 
На заводе – половина семьи
При таком-то стаже преданность профессии проявляется сама собой. Это понятие весьма заразительно, и в нашем случае распространяется почти на всю семью Сергея Ивановича. Конечно, никто, кроме него, не стоит у отражательной печи. Тем не менее, причастны… Жена Людмила Ливерьевна – начальник заводского ОТК. Дочь Наталья – инженер-металлург. Только сын Андрей отошёл от металлургии: работает участковым в полиции, сейчас в звании капитана. Да сноха Настя трудится в библиотеке. Ну, и внучка Карина пока не определилась с выбором, поскольку маленькая. А так получается, что половина семьи празднует День металлурга с полной к нему причастностью.
Не скрывает Сергей Иванович и вполне понятной заинтересованности в своей работе. Платят за огненный труд на заводе, по нынешним меркам и в сравнении с другими предприятиями, достойно: в месяц выходит 25 тысяч. С пенсией в десять с лишним тысяч получается неплохо. Так что можно себе позволить… А чего, собственно, позволить!? Запросы у нашего героя достаточно скромные – вырваться при удобном случае на любимую рыбалку. Посидеть с удочкой на берегу Увильдов. В очередной раз оценить качество зари красного цвета, встающей над озером. Очень этот цвет схож с багровеющими таким же пламенем анодинами, что возлежат в кружащих по разливочному манежу изложницах.
 
КОММЕНТАРИЙ
Владимир Сёмин, заместитель директора по общим вопросам:
Сергей Иванович Чугунов за многолетний безупречный труд представлен к государственной награде «Почётный металлург. Это достойная оценка его профессиональной деятельности.

Поделиться публикацией