Проверил характер Афганом

Для Галимуллы Исламова война стала испытанием на справедливость и... доброту
 
Ровно 25 лет назад, 15 февраля 1989 года, последний советский танк пересёк мост Дружбы через Аму-Дарью.
 
Его звали Репой
– Ты почему не стреляешь!? – закричал Исламов на своего напарника, – по тебе же бьют!
– У меня автомат заклинило! – через спазм выдавил белый, как полотно, напарник Серёга.
Репа бросил взгляд на оружие товарища: пуля моджахеда ударила в компенсационную трубку АКМ...
Прозвище Репа – второе на счету бойца штурмовой роты Пянджского погранотряда Галимуллы Исламова. Прежде он носил безобидно-нейтральное, применительно к внешности – Колобок. Но после того как дважды проявил характер и навыки, приобретённые на боксёрском ринге, отношение к нему переменилось. За стойкость, упорство, а заодно и за бескомпромиссность стали уважительно звать Репой. Как-никак, этот овощ единственный, кого смогли вытянуть только гурьбой – от деда до мышки. И тогда в учебном батальоне Галимулле пришлось отбиваться от трёх «дедов».
– Был у нас парнишка из Курска, – вспоминает Исламов, – невысокого росточка, худенький. Старослужащие его постоянно задирали. Ну, я вступился: отстаньте, мол, от дружбана. Они на меня: «Ты, сынок, кто такой? Давай встретимся!»
Встретились тем же вечером за ангарами. Пришёл защитить свою честь, а заодно поддержать заступника и курянин. Но его вырубили первым же ударом. Так что Галимулле пришлось в одиночку сражаться с тремя здоровенными лбами, каждый – на голову выше его. Те трое были уверены, что легко наваляют салаге. Но они не знали, что этот салага – кандидат в мастера спорта по боксу, неоднократный финалист чемпионатов Челябинский области.
– Закончилось всё быстро, – смеётся мой собеседник, – ко мне не раз приложились, но и я всех положил.
Второй раз он уже действовал почти по Уставу воинской службы, а именно – исполнял обязанности дневального. Когда бойцы чересчур расшумелись в ленинской комнате, потребовал встать и всем выйти вон. В ответ услышал от очередного «деда» знакомое: «Да ты кто такой, сынок?!» От точного апперкота тот перелетел через табурет, а остальные быстренько покинули помещение.
 
Муравьи – не пули
Но вернёмся к тому, уже настоящему бою на перевале. Отряд, в котором служил Исламов, попал в засаду. Причём в глупейшую, и оттого – с трагическими последствиями. Командовал отрядом майор, по вине которого бойцы и угодили в западню.
– Засады можно было вполне избежать, – и сейчас убеждён Галимулла, – мы видели на высотках «маяков» – моджахедов с телефонами, которые передавали своим координаты нашего передвижения. Предлагали командиру снять их снайперским выстрелом. Но он настаивал: «Не обнаруживая себя, двигаться дальше».
Как только из-за камней ударили первые выстрелы, Исламов прыгнул в сторону и приземлился на что-то мягкое. В зоне обстрела остался Серёга. Его через отверстие своеобразного каменного дота держал на прицеле душман. Надо было спасать товарища.
– И тут я почувствовал, что всё мое тело неудержимо чешется, – рассказывает Галимулла. – Оказалось, я угодил в центр муравейника. Впору было самому спасаться. Но муравьи – не пули: можно стерпеть. Вдобавок на кону была жизнь Серёги. Семафорю ему: «Я закрываю зону обстрела, а ты сигай ко мне!» Снял с себя облепленный муравьями маскхалат и стал им размахивать. «Дух» потерял из виду цель, а напарник успел сместиться с пристрелянного места.
В том бою погибло десять наших ребят. Многие были ранены. Получил ранение и майор, бездарно командовавший операцией. Это обстоятельство вызвало приступ ярости одного из бойцов, кстати, нашего земляка из Коркино. С криком: «Я тебя, гада, добью!» – он навёл на офицера автомат. Ладно, другие солдаты успели броситься и отвести неминуемую беду как для майора, так и для потенциального мстителя.
В Афганистан уроженец деревни Кумысная Непряхинского сельсовета Чебаркульского района Исламов попросился сам. Когда в учебном полку, дислоцированном в Таджикистане, стали предлагать добровольно отправиться в мятежную республику, он вызвался одним из первых.
– Мы жили в то время, когда такие понятия, как патриотизм, долг, совесть, честь и справедливость, не были пустыми, – рассуждает Галимулла, – тем более, я был спортсменом, выходил на ринг против сильнейших боксёров и нередко побеждал. Однажды даже одолел чемпиона Европы. Но всегда хотелось испытать, проверить себя в настоящем сражении. И когда такой случай представился, долго не думал... В армию шли ребята, закалённые не только спортом, но и физическим трудом на заводах, полях, фермах. И порой они были даже выносливее нас, спортсменов.
 
Вытащили из-под ишака
Да, таких, как Исламов, было немало. Достаточно сказать, что из 150 солдат учебного полка лишь один отказался от командировки на войну. И уже там никто из добровольцев не отсиживался в тылу, которого, по сути, не было, – все рвались в бой. Самым оскорбительным наказанием считалось отстранение тебя от операции.
– Так и было, – ещё раз подтверждает Галимулла, – и это естественно: в твоих товарищей там, на перевале, стреляют, а ты греешься у буржуйки. Это же какой позор!
Кстати, буржуйка – вовсе не аллегория, не привет из далёких сороковых. Реконструировать солдатский быт Великой Отечественной доводилось и несколько десятилетий спустя. В 1982- м, при переходах через крутые ущелья Афганистана, бойцам полагалось отдыхать или пережидать непогоду в брезентовых палатках. Но в них холодно и неуютно. Тогда и вспомнились землянки в три наката.
– Мы, насколько можно было углубиться в землю, сооружали блиндажи, – говорит Исламов, – печками-буржуйками служили цинковые ящики из-под патронов, а вместо трубы использовались опустошённые банки тушёнки.
Передохнув, солдаты продолжают движение. И тут гляди в оба: не сорваться бы в ущелье, не потерять навьюченного ишака, а то и командира.
– Был случай, – улыбается Исламов, – когда в глубоком снегу ишак подвернул ногу и рухнул на шагавшего с ним рядом офицера. Тот из-под ишачьей туши зовёт на помощь, а нам в наступившей темноте не сразу сообразить, откуда звук, да и самого командира не видно.
Ещё надо было следить за проводниками-переводчиками из местных. Один такой симулировал недомогание и каждый раз пытался отстать, а то и вовсе спрятаться. Как-то бойцы преодолевали тяжёлый тягун. Ветер клубил снег над заиндевевшими ушанками, слепил глаза и сбивал дыхание. Тут на козьей бы тропе удержаться, мимо неё в пустоту не шагнуть, а не то чтобы по сторонам изгороди из горных хребтов разглядывать. Но разведчикам на то и даны глаза с ушами: видеть и слышать всё вокруг.
Исламов первым заметил очередную пропажу переводчика. Первым же в сумерках определил тёмную тень в снегу. Схорониться тот надумал: все пройдут и меня не заметят.
– И тут я сорвался, – не скрывает Галимулла, – подскочил к нему и с маху врезал правой в челюсть. Он завопил: дескать, так не договаривались! Зато вся «болезнь» у него в момент прошла. Я сам удивился, как сразу наш афганец из немощного и постоянно ноющего превратился в бодрого и прыткого. Так попёр в гору, что мы еле за ним поспевали.
 
Не простил, но и не тронул
Только не надо из всего уже рассказанного о герое моей публикации делать вывод, будто он агрессивный, мстительный Рэмбо или бесстрашный Бэтман. Это как раз очень добрый, беззлобный и незлопамятный человек. Вот только один пример из его далёкого детства. Маленькому Галимулле было шесть лет, когда погиб его отец. Зимой кто-то ударил Гайнетдина тяжёлой дубинкой по печени и оставил умирать на 30-градусном морозе. Подросший Галимулла всем объявил: непременно найдёт негодяя и накажет. Тем более что приметы нападавшего были известны: высокий, сутулый, с кривой шеей. Слух о том, что появился мститель, дошёл до уличного хулигана, и он исчез из деревни.
– Еду однажды в троллейбусе по Миассу, – рассказывает Галимулла Гайнетдинович, – и вижу, как с передней площадки в мою сторону изучающе смотрит высокий старик. Потом подходит: «Ты сын Гайнетдина?» «Как догадался?» «Ты очень на него похож!» Гляжу – у него шея кривая. А он продолжает: «Да, я тот самый! Знаю, что меня разыскиваешь. Прости, если сможешь. Я всю свою жизнь покоя не могу найти». Сошли с троллейбуса, сели на скамеечку, поговорили. И, что удивительно, – не было в моём сердце злобы. Простить, конечно, не простил: по его вине у меня не стало отца. Но вот ненависти, желания прибить, раздавить, что при моей спортивной подготовке труда бы не составило, не было. Потом узнал, мне рассказали: мой отец был добрым, отзывчивым человеком, всегда всем помогал. Получается, я весь в него.
Наверное, так и есть: только человек с добрым сердцем может стать жёстким спортсменом и отважным воином. Отгадка на поверхности: добро втрое сильнее зла, потому что за ним – честь, совесть и справедливость.
 
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Галимулла Гайнетдинович Исламов. Родился в Чебаркульском районе 29 апреля 1961 года. Окончил Миасское профессиональное училище по специальности монтажник. Кандидат в мастера спорта. Служил полтора года в Афганистане. Имеет несколько боевых наград. С 2003 года живёт в Кыштыме. Тренер по боксу. Воспитал чемпионку мира, нашу землячку Александру Кулешову. Женат. Имеет двух сыновей и двух внуков.

Поделиться публикацией