Логин

Пароль (Забыли?)

 Чужой компьютер
Или используйте:

Развернуть меню

Жизнь под кайфом стала значительно короче

20-07-2011, 11:10 Категория: Общество
861
0

Бьём в колокола: Рынок наркотиков наводняется препаратами, не оставляющими надежд на спасение
 
Вследствие этого контингент наркоманов обновляется чаще. Прежде средний период «кайфа» составлял 10-15 лет. Сейчас – всего лишь пять.
 
Верхушка айсберга
Всё дело, как считает врач-нарколог центральной город­ской больницы Фёдор Меркулов, в переходе на более дешёвые, а значит, более доступные синтетические наркотики. Именно они значительно сокращают жизнь молодых людей.
– Наркологом в Кыштыме я работаю недавно, с марта прошлого года, – говорит Фёдор Геннадьевич. – До этого служил старшим врачом-психиатром в озёрской дивизии. В 46 лет вышел на пенсию, а перед этим получил специальность нарколога.
Психиатром он был не простым, а боевым. Несколько раз выезжал в командировки в Чечню. На той войне белый халат отнюдь не служил охранной грамотой. Противник, напротив, выслеживал людей самой гуманной профессии. Вот и Меркулов сменил погибшего коллегу, прицельно убитого боевиками.
– Пришлось мне убрать все знаки различия, указывающие на то, что я врач. Чтобы ничем не отличаться от рядового солдата. Ну а командир соединения буквально опекал меня, оберегая от возможных неприятностей.
В такой, мягко говоря, напряжённой обстановке доктору приходилось начинать с себя: поддерживать душевное равновесие психорегуляцией и медикаментозной психокоррекцией.
– Но только не алкоголем, – смеётся Федор Геннадьевич, – хотя некоторые считают его лучшим транквилизатором на войне.
А уж и в мирной жизни к этому «бодрящему напитку» и его куда более опасному спутнику – наркотику – отношение у Меркулова тем более сугубо отрицательное. После двух военных фаз в Чечне для него наступила третья, не менее тревожная – он принял для себя решение дать бой алкоголизму и наркомании.
По его словам, с первой на­пастью справиться ещё можно. Второй же враг более коварен и несравнимо жесток. Если алкоголик порой и доживает, пусть в опустившемся виде, до старости, то для носителей другого зла век куда как короче.
 
Вышли из бреда
Начнём с цифр. На сегодня зарегистрировано 180 наркозависимых. По сравнению с тем же периодом прошлого года это на 17 меньше. А как мы выглядим в сравнении с другими городами? За прошлый год в Кыштыме на учёте было 189 наркоманов, в сопоставимом с нами по населению Верхнем Уфалее – 203, в Каслинском районе – только 31.
– Но последняя цифра по Каслям недостоверна. Она не соответствует даже среднестатистической, – уточняет мой собеседник, – это было отмечено и на областной конференции наркологов. Причина погрешности? Просто там некому работать. Да и по Кыштыму цифры – лишь вершина айсберга. Они составляют лишь треть, а то и четверть от истинной статистики.
В том, что отсутствует подлинная картина разгула наркомании, вины врачей нет. А есть наркоманы, не обратившиеся к ним за помощью. С теми, кто обращается, начинается работа.
– Прежде надо выявить побудительные мотивы прихода к нам, – замечает Меркулов, – зачастую они на поверхности. Закончились у наркомана препараты, нет денег на приобретение новых, вот он и пытается «завязать». Помочь ему обрести другую мотивацию – убедить, что употребление наркотиков ведёт его к неминуемой гибели – наша задача.
Одними душеспасительными разговорами врачи, естественно, не помогут. Необходимы долгосрочное лечение и обязательная, такая же длительная, реабилитация. А вот реабилитационных центров на профессиональной медицинской основе в нашей области как раз и не хватает.
 
Дешёвые убийцы
Молодая дама обратилась за помощью. На игле сидела год. К наркотикам её пристрастил любимый человек. Но она нашла в себе силы попытаться вырваться из порочного круга. Получила сначала комплексное лечение в стационаре, потом амбулаторное.
– В настоящее время у неё всё нормально, – с удовлетворением констатирует Меркулов, – несмотря на то, что она в период ремиссии перенесла серьёзную психологическую травму (произошёл выкидыш), всё равно не сорвалась.
Следующий пример озвучила присутствующая при нашем разговоре фельдшер наркологического кабинета Валентина Глазкова.
– Я только что ездила на патронаж к нашему бывшему пациенту. Ему сейчас 32 года. Восемь лет назад он прошёл стационарное лечение. И с тех пор о нём ничего не было известно. Оказалось, что всё у него хорошо. Стал предпринимателем, обзавёлся семьёй, детьми. На вопрос, почему не поставил нас в известность о переменах в своей жизни, ответил, что ему стыдно даже вспоминать о годах (а он кололся пять лет), проведённых в наркотиче­ском бреду, не то чтобы подойти к двери нашего кабинета.
Кстати, мои собеседники считают, что само расположение наркокабинета в стенах поликлиники нередко отбивает желание некоторых наркозависимых обращаться за помощью. Любой любопытствующий легко определит, у кого из его знакомых определённая проблема. А кому хочется её афишировать? В своё время отделения наркологии располагались в специализированных психоневрологических диспансерах. Но финансовые прорехи лишили медиков такой «автономии».
Основная беда, конечно, не в дислокации кабинетов, а в самой, если так можно сказать, наркоманизации общества. Приведённые позитивные примеры нельзя проецировать на всю жизнь бывшего наркомана. Даже многолетняя ремиссия, то есть воздержание от приёма дурмана, не гарантия от того, что однажды, в результате стресса, не произойдёт срыв.
– Был парень, которого мы вылечили, – рассказывает Валентина Васильевна, – пять лет держался, начал работать, а потом взялся за старое: полтора года употреблял, и в итоге закончил передозировкой. Ушёл из жизни в 24 года.
Скорый уход молодых людей в немалой степени объясняется появлением на наркорынке новых, более изощрённых препаратов-убийц.
 
Воспитывают с пелёнок
– Вместо дорогостоящего героина выбрасывается дешёвая синтетика, – говорит Фёдор Геннадьевич, – в частности, опасное, самодельного изготовления, вещество дезоморфин. Он сжигает все сосуды, все вены. Причём от него возникает жесточайшая зависимость, поскольку время действия этого наркотика значительно меньше, чем героина. А значит, частота его введения увеличивается. По статистике, срок жизни дезоморфиниста ограничивается тремя-пятью годами.
Если бы всё ограничивалось одним дезоморфином. Синтезируется такое количество новых препаратов, что Госнарконтролю и другим службам невозможно их отследить, а следовательно, и запретить их. Тем более что процесс от выявления психоактивного вещества до внесения его в наркотический список занимает порядка четырёх лет. И сколько мы за это время потеряем молодых людей?
Выход, по мнению Федора Меркулова и Валентины Глазковой, кроется в создании реабилитационных центров в каждом городе. И, разумеется, в воспитании, начиная, что называется, с пелёнок.
Поделиться публикацией

Комментарии:

Добавить