Как рядового матроса хотели сделать шпионом
16-03-2011, 21:00 Категория: Общество
2 965
0
Вам куда, авианосец!?
По убеждению Александра Николаевича, подводный флот был, да и, наверное, остаётся самым важным гарантом безопасности страны. Это баллистическую ракету легко засечь, со спутника увидеть, из какой бухты и куда направился авианосец. А вот где, в каком месте всплывёт субмарина с торпедами и ракетами, одним залпом которых можно уничтожить большой город, попробуй угадай.
– Это случилось в начале семидесятых, – рассказывает мой собеседник, – на Балтике. Американский авианосец «Интерпрайс» «случайно» (с такой-то навигацией!) зашёл в наши воды. По тревоге подняли дивизию подводных лодок в Лиепае, где я начинал службу, и субмарины Северного флота. Спустя пять часов подлодки Балтийского и Северного флотов одновременно всплыли, окружив «заблудившийся» авианосец.
Пять часов для подлодок, по словам Батина, это всё равно что пять минут для пожарных. То есть операция по быстроте и организованности была уникальная.
Присвоили... памперсы
В то время, то есть лет сорок назад, отбор в подводники шёл как в космонавты. Всё регламентировано и подчинено жёстким параграфам. Надо знать, как воды попить и как, извините, в туалет прогуляться. А уж с изолирующим снаряжением подводника (ИСП-60) буквально сродниться.
– Я смотрел фильм «72 метра», – говорит Александр Николаевич, – там причиной гибели моряков стало отсутствие кислорода в 11 костюмах. Такого не могло быть, потому что, помимо многоступенчатого контроля, каждый подводник сам проверяет баллоны. Нас же учили не только подводному ремеслу, но и умению спасать свои жизни. Было три пути выхода на поверхность: по бурепу, то есть тросу, через торпедный аппарат, когда тобой выстреливают, и тоже «отстрел», но уже в специальной кабине.
Прелесть подъёма по бурепу матрос Батин испытал на себе. Первым вылетает на поверхность пробковый шар диаметром в два метра. За ним по тросу, прикреплённому к корме лодки, начинает подтягиваться подводник. Если глубина сто метров, то скорость движения меньше черепашьей. Иначе нельзя: от давления в десять атмосфер кровь может элементарно вскипеть и свернуться, то есть случиться так называемая кессонная болезнь. От неё в лучшем случае – инвалидность... Вот и приходится через каждые пять-семь метров отдыхать у мусинок – двадцатисантиметровых пробковых шаров, нанизанных на трос. И только за 13 метров до поверхности можно отпустить трос, и тебя, как пробку из бутылки, выбросит из морской пучины. В итоге весь подъём составляет пять-шесть часов. Да ещё часов 15 в надувшемся гидрокостюме ждёшь, когда тебя найдут и подберут. Перед этим надо будет позвонить, а телефон – в том самом пробковом шаре, который первым выскочил наверх.
А каково человеку двадцать часов без еды, питья, и, простите, без естественных надобностей?
– Без питья и еды нас приучили терпеть, – объясняет бывший матрос, – что касается прочего… В таких случаях предусмотрено то, чем сегодня пользуются малые дети. Такую «страховку» придумали отечественные конструкторы для советских подводников и космонавтов. А уж американцы самым нахальным образом присвоили себе честь первооткрывателей памперсов.
Натаскивали египтян
Если в море подводники чувствовали себя как рыба в воде, то на суше не всегда. Одна такая наземная прогулка сыграла с Александром Батиным злую шутку… На дворе 1972 год. В разгаре – военный конфликт на Суэцком канале. Симпатии нашей страны – на стороне арабского народа во главе с президентом Египта, Героем Советского Союза Гамалем Абдель Насером, борющимся с мировым империализмом. Это потом оказалось, что не всё гладко было в советско-египетских отношениях. А тогда две подлодки шли в Александрию, чтобы их там, после обучения арабов, передать Египту.
– Прошли мы Тихий океан, Средиземное море, пролив Гибралтар, – вспоминает Александр Николаевич, – за месяц добрались до места назначения. Приступили к обучению египетских экипажей. Каждый натаскивал по своей специальности. Моя – штурвальный главного двигателя подводного корабля. На мою долю выпал парнишка по имени Али. Ничего, смышлёный оказался.
По вечерам можно было сойти на берег и прогуляться по пусть разбомбленному, но уже приходящему в себя городу. Вокруг ещё стояли военные посты, однако торговля шла вовсю. В нашем случае подводники отправились на базар купить самые ходовые в то время сигареты «Прима».
Кто ж знал, чем обернётся эта обычная прогулка!
– Пошли мы, как требовали правила, втроём, – рассказывает Александр Николаевич, – за старшего – мичман. Идём по рынку, присматриваемся, где тут сигареты. Увидели. Сидит симпатичный дядька, торгует «Примой». Я протянул деньги, он мне – три пачки, на том и разошлись. Ещё побродили. Увидели пару магазинчиков с примечательными названиями «Сталинград» и «Москва». Первое появилось после бомбёжки Александрии. Разрушения арабы сравнили с городом на Волге. Ну, а «Москва» – в знак солидарности с СССР. Заглянули, поговорили с хозяином, знающим русский язык, и с хорошим настроением отправились в расположение нашей лодки.
Записали в шпионы
Настроение изменилось, как только моряки подошли к причалу. Батина попросил задержаться особист. При каждом военном корабле непременно присутствовали сотрудники КГБ: отслеживали политическую благонадёжность – от командиров до рядовых матросов.
– Отзывает он меня, – продолжает Батин, – и спрашивает: «Товарищ старшина второй статьи, где вы были и что делали в увольнении?». У меня внутри что-то ёкнуло, но вида не подал, поскольку никакой вины за собой не чувствовал. Честно ответил, что купил три пачки «Примы», по магазинам с ребятами прошвырнулся … Тогда он вытаскивает из кармана газету и протягивает её мне. А там фотография. Хоть и не очень чёткая, но свою физиономию узнал сразу. Я что-то подаю, и мне что-то протягивают. А как прочитал подпись под снимком, так причал будто заходил подо мной. Было там чёрным по белому: «Советский моряк передаёт шифрограмму о дислокации советских подводных лодок, а за ценную информацию получает вознаграждение!». В общем, сделали из меня шпиона.
Месяц бравый морячок, «уличённый» в связях с врагами арабско-советского содружества, вынужден был находиться, по сути, заточённым в кубрике. И только после многочисленных перепроверок всей родни, в которой отродясь не было ни одного шпиона, а только краснодеревщики, лесники и защитники Отечества (оба деда погибли: один – под Ленинградом, другой – под Сталинградом), обвинения были сняты. Напоследок получил инструкцию: впредь быть внимательнее, не нарываться на провокацию, а с курением вообще завязать. Так и вышло: бросил Батин нехорошую привычку.
Вернулся он с флотской службы со значком «За дальний поход». Выдаётся тем, кто провёл в автономном плавании более одного месяца. Александр Николаевич уверяет: для него этот неприметный значок равен по значимости присвоенному ему званию «Заслуженный лесовод России».